В определенной некрасоте бывает некоторая ускользающая, едва уловимая и потому никогда не пресыщающая красота. Ее хочется искать, она показывается разной, иногда ее нет. Отводишь неловким жестом ее черные короткие рвано-стриженные волосы, чтобы за эти доли секунды, пока она, смутившись, не отвернется, успеть уловить эту притягательную странность соотношения грубоватых черт, бледной кожи, изгиба тонких губ. Она внезапно поднимает взгляд, линия темных бровей обретает приятную завершенность, подхваченная мягким округлым объемом надбровной дуги, переходящим в складку верхнего века; и вдруг ничего не остается, кроме сияния двух теплых серо-зеленых огней.
Секунды. Она некрасива. Она причудлива. Она прекрасна.